С какого момента человека можно считать бедным?

Почему мы попадаем в ловушку бедности

Упаднические настроения и нежелание действовать передаются от отца к сыну. Поэтому истинные причины генетической бедности — в привычном сознании. Убежденность в тщетности попыток исправить жалкое положение передается из поколения в поколение.

Зачем тратить 5 лет на высшее образование без гарантии трудоустройства, когда можно начать работать сразу после школы и получать хоть какие-то деньги? Кто готов рискнуть и поменять ненавистную работу с нищенской зарплатой на что-то, чем никогда раньше не занимался? Как взять и выучить что-то интересное и перспективное?

Все это просто невозможно для таких людей. Они в буквальном смысле не могут себе это представить и осуществить.

Как нищета передается по наследству

Родители учат детей не только ходить, читать и пользоваться столовыми приборами. Все их действия — это будущий ориентир поведения в любой ситуации.

Вот 4 главные характеристики семьи, в которой нищета закреплена на генном уровне.

Низкоквалифицированный труд. В семьях с генетической нищетой родители выбирают тяжелую неквалифицированную работу, за которую мало платят. Стоимость рабочего часа в таких семьях минимальна и сопоставима с оплатой труда подрабатывающего студента.

Отсутствие образования. Высшее или дополнительное образование считается роскошью: на это нужны время и деньги. Время такие люди предпочитают тратить сразу на работу или на ее поиски — научиться можно и на месте.

Бесполезный отдых. Времени на отдых либо нет совсем, либо его так мало, что любой трудозатратный досуг даже не рассматривается. Полежать на диване, посмотреть телевизор, прогуляться с бутылкой чего-нибудь по скверу рядом с домом — вот и все идеи. Отпуск проходит на бабушкиных шести сотках, море — далеко и дорого, курорт — «та же дача, но за деньги», столица — «чего мы там не видели».

Нелюбимая работа. У работы одна задача: прокормить. Работу любить необязательно, как и считать ее своим предназначением. Более того, если ребенок решит превратить хобби в средство заработка, то это считается тревожным сигналом: вдруг он захочет работать бесплатно? Поэтому увлечения не приветствуются.

Все это — жизненные ценности генетически бедных семей. Их прямо или неосознанно передают детям, а те строят новую жизнь на старом фундаменте ошибочных убеждений родителей.

Методика Всемирного банка

В 1990 году эксперты Всемирного банка (ВБ) предложили измерять численность бедного населения в мире, применяя стандарты, используемые в беднейших государствах. Изучив национальные уровни бедности в 15 таких государствах, они пересчитали их с использованием валютных курсов на основе паритета покупательной способности (ППС; рассчитывается на основе данных цен во всем мире). Это было сделано для того, чтобы цену одного набора товаров и услуг можно было корректно сопоставить во всех странах. В результате эксперты пришли к выводу, что в шести из рассмотренных беднейших стран уровень бедности составил около $1 на человека в день. Этот показатель и был принят в качестве первого международного порога бедности.

Ввиду нарастания различий в стоимости жизни в странах мира ВБ столкнулся с необходимостью периодического пересмотра показателя глобального уровня бедности. В 2005 году Банк произвел перерасчет этого показателя на основе уровней бедности, принятых в тех же наиболее бедных странах мира, и глобальный порог бедности был повышен до $1,25. В 2015 году порог был вновь пересмотрен и увеличен до $1,9 в ценах 2011 года на основе ППС.

Кроме того, в ВБ приняты более высокие уровни бедности для стран с доходом ниже среднего, со средним и высоким уровнем дохода – $3,2, $5,5 и $21,7. Специалисты Банка подчеркивают, что эти показатели основаны на денежных критериях и не учитывают такие аспекты, как доступ к образованию, услугам здравоохранения, водо- и электроснабжению.

Как выбраться из ловушки

Преодолеть страх новизны. Стабильная, хоть и низкооплачиваемая работа, неприхотливость в выборе и нежелание иметь больше — залог того, что и следующие поколения попадут в ловушку бедности. Поэтому любое отклонение от заданного семьей курса — это уже победа и обещание лучшей жизни. Позвольте детям превратить хобби в работу, путешествуйте хотя бы в пределах области, посещайте курсы повышения квалификации.

Изменить отношение к деньгам. Начните откладывать не на черный, а на светлый день

На море или на новое платье — неважно. Главное — сменить ориентир с «как бы чего не вышло» на «я могу себе это позволить»

Поймите: деньги у вас в рабстве, а не наоборот. Не можете копить, так хотя бы не тратьте. Когда берете кредит, спросите себя, на что пойдут эти средства. Они стоят тех усилий, которые придется приложить для возврата долга?

Перестать ждать чуда. Если у родителей не было братьев, то богатому американскому дядюшке, который вдруг решит оставить вам наследство, просто неоткуда взяться. Если ваша зарплата не изменилась за последние 3 года, разумнее просить повышения или искать другую работу.

Начните действовать сами: попробуйте найти подработку, понемногу откладывайте деньги, забудьте о лотереях и прочих сомнительных способах быстрой наживы.

Как видите, из ловушки бедности можно выбраться — стоит лишь изменить привычное поведение и начать смотреть в будущее с оптимизмом. Вооружитесь этими привычками финансово грамотных людей, чтобы окончательно распрощаться с нищетой:

1. Вести бюджет.
2. Серьезно относиться к мелким тратам.
3. Контролировать внутреннего шопоголика.

Снижение бедности будет чисто статистическим

Наталья Зубаревич, профессор кафедры экономической и социальной географии России географического факультета МГУ

Наталья Зубаревич

Есть широкий комплекс научных исследований, который разделяет бедность по критериям ее измерения. Первое — это критерий абсолютной бедности, когда государство устанавливает так называемую черту бедности. В России это прожиточный минимум. Все, кто ниже этой черты — бедные. Черта бедности разная для разных регионов, но суть ее в том, что в этой черте половина — еда, а в этой еде половина — хлеб, картошка, овощи, макароны. Это очень низкий критерий. По нему в России почти 13% населения являются бедными. Это история манипулируемая, потому что можно опустить прожиточный минимум и бедных у вас станет меньше.

Второй критерий — относительная бедность, он устанавливается в развитых странах. Они честно говорят, что бедность победить опусканием прожиточного минимума нельзя. Согласно этому подходу бедными являются те, чьи доходы составляют 50-60% от медианы (средней доходного распределения населения — прим.ред.). То есть половина населения имеет доходы выше, половина ниже, и бедность вечная — это те люди, которым их доходы не позволяют жить таким образом, как живет основная масса населения страны, поэтому им помогает государство. 

Третий критерий — субъективная бедность, то, как люди сами себя ощущают, и здесь все очень по-разному. В малых городах и в селе люди чаще говорят: «Мы как все, мы средне, мы не бедные». Потому что вокруг все такие. В крупных городах люди видят большие различия, и большая часть относительно средней по стране причисляют себя к бедным, потому что другие живут лучше. Субъективный критерий бедности — довольно сложная история.

Что мы имеем в России: по объективным данным, основанным на критерии прожиточного минимума или черты бедности, до кризиса 11% считались бедными, в кризис – 13,5%, сейчас чуть меньше 13%.

Как только мы переходим в относительную бедность, тех, у кого 50-60% от медианы, уровень бедности подползает к 30%. Что касается субъективной оценки бедности, есть очень интересное исследование Росстата, который поквартально измеряет оценки почти 50 тысяч домашних хозяйств в целом по стране.

Экономика бедности. Как живут 20 миллионов россиян

По итогам второго квартала 2019 года 1% сказали, что им не хватает даже на еду, 14% сказали, что на еду как-то хватает, а на одежду, обувь и ЖКУ уже точно не хватает, итого 15%. Это близко к нищете. 49% сказали, что на еду, одежду, обувь и ЖКУ хватает, но если сломалась стиральная машина или холодильник — это уже проблема, денег на покупку взять негде.

Государство сказало, что нужно уполовинить уровень бедности. Это можно сделать двумя способами — снизить или не наращивать черту бедности, то есть прожиточный минимум, и это статистика; или второй способ — больше давать реально бедным домашним хозяйствам, потому что в Российской Федерации система социальной защиты не заточена на помощь бедным, она заточена на помощь заслуженным, в основном пожилым. Но чтобы переформатировать систему социальной защиты именно на помощь бедным, нужно, во-первых, уметь считать доходы населения, потому что люди у нас простые, справочки приносят, что у них доходов нет, а реально чем они живут — большой вопрос; а во-вторых, сказать обществу, что мы больше пожилых и заслуженных не поддерживаем, мы концентрируемся на помощи бедным. Но что скажут в ответ пожилые и заслуженные?

Для того чтобы бороться с бедностью, надо работать на экономический рост и меньше денег тратить на геополитику.

Это практически невозможно при той власти, которую мы имеем. В том политико-экономическом дизайне, в котором мы живем, улучшение тренда снижения бедности, скорее всего, будет чисто статистическим.

Бедность – не вполне экономическое понятие

– В СССР тоже были бедные. Чем нынешняя бедность отличается от советской?

Путин объяснил разрыв между богатыми и бедными

– Бедность – не вполне экономическое понятие. Бедность существует всегда и везде, вопрос только в ее масштабе и структуре. Например, есть феномен добровольной бедности, когда люди с определенной философией отказываются от потребления. Поэтому не надо считать, что это какое-то уникальное явление. Есть традиционные группы, которые в своем большинстве не могут не быть бедными. Например, многодетные семьи, инвалиды, безработные. Не хочется вспоминать девяностые – тогда чуть ли не четверть населения находились за чертой бедности. Наша нынешняя бедность – это не бедность недоедания, не голодные обмороки на улице. Сегодня в России 22 миллиона человек – 15 процентов населения – имеют доходы ниже прожиточного минимума. Само по себе это не показатель неблагополучия. Мы можем найти примеры, когда 10-процентная доля бедных людей – это мало, но бывают случаи, когда 20 процентов – это не столь уж много, если такая цифра укладывается в рациональную картину мира.

– Какова в структуре российской бедности доля работающих людей?

– Наша главная аномалия в том, что две трети бедных – это семьи с детьми. И среди них более 60 процентов – это семьи, в которых есть люди трудоспособные, работающие.

– Тем не менее, если верить опросам, 78 процентов граждан не считают себя бедными людьми.

– Да, это так. Потому что существует понятие “субъективная бедность”. Бывает, люди с доходами выше прожиточного минимума относят себя к бедным, но случается и наоборот: абсолютные бедные люди, если они находятся в среде точно таких же, не считают себя бедными. Последнее особенно характерно для сельской местности. Людям неприятно признаваться, что они хуже кого-то. Они говорят: “Мы не хуже других”. Но если вы посчитаете их доходы и расходы, то увидите, что здесь очень низкое потребление.

Ловушка бедности может сложиться в детстве, в самом начале жизненного пути человека, и потом всю жизнь он не сможет из нее вырваться

– Привыкание к бедности опасно?

– Да. От хронической бедности избавиться намного сложнее, чем от кратковременной. Кратковременная бедность характерна для семей с детьми. Родился ребенок – и денег уже не хватает. Далее происходит мобилизация ресурсов, семья приспосабливается к новым своим реалиям, а потом дети подрастают и начинают сами себя поддерживать: в России это стало чуть ли не нормой – дети-старшеклассники уже где-нибудь работают. А хроническая бедность опасна тем, что из нее трудно выбраться. Люди попадают в так называемую “ловушку бедности”. Это означает, что дети из бедного домохозяйства будут ограничены в доступе не только к деньгам, но и ко всем социальным ресурсам. Это заведомо худшие условия в здравоохранении, образовании. А что такое плохое образование? Это значит, что человек либо вообще не попадет на рынок труда, либо попадет в сегмент труда низкооплачиваемого или в сегмент безработицы, где высоки риски маргинализации, инвалидизации. Представители этих групп, как показывает статистика, еще и умирают раньше других. “Ловушка бедности” может сложиться в детстве, в самом начале жизненного пути человека, и потом всю жизнь он не сможет из нее вырваться. Все исследования – и наши, и зарубежные – показывают, что бедность всегда легче предотвратить, чем с ней бороться.

Лилия Овчарова: Бедность никогда не является социальным динамитом

– Где у нас больше бедных – в городах или сельской местности?

– Конечно, в сельской местности. Но здесь есть нюансы. Если бедность деревенского человека мерить по деньгам, мы получим один результат, а если по депривациям, то есть по невозможности удовлетворить какие-то социальные потребности, то другой. С точки зрения денежной обеспеченности на селе бедных больше, чем в городах. Если же пойдем по депривационному сценарию, ситуация будет не столь однозначна. Например, на селе с жильем лучше, с обеспечением продуктами питания лучше, чем в средних городах. Потому что земля кормит. Но на селе имеет значение плотность населения. На крупной заселенной территории бедных меньше, чем в малообитаемых местах. В селе или поселке городского типа может быть один-единственный работодатель. Как дела у работодателя, так дела и у жителей. Жители деревни или рабочего поселка обычно повторяют экономическую судьбу своего работодателя. Если он крепко стоит на ногах, то и они не бедствуют, по крайней мере получают зарплату. А случись какая-то неприятность с ним – и все тут же становятся бедными.

Цифровую экономику может создать только обеспеченное население

– В одном своем интервью вы сказали: “Невозможно выйти из кризиса с опорой на бедность”. Раньше как-то выходили, почему же теперь невозможно?

Опрос: Россияне считают бедностью доход в 20 тысяч рублей

– В индустриальном обществе на бедность, как показал наш собственный опыт, можно было не обращать внимания. Но сейчас мы стремимся к переходу в постиндустриальное общество с его сервисной экономикой, когда производство услуг превалирует над производством товаров. И для нас это вопрос даже не кризиса. Это вопрос перехода в конкурентную эпоху. Мы пока находимся в неконкурентной стадии и отстаем в развитии информационных технологий, средств связи и коммуникаций. А наши конкуренты развивают сервисную экономику, цифровую экономику, экономику робототехники. Нам надо туда же, иначе экономический и технологический разрыв станет непреодолимым. Осознание, что мы отстаем, и отстаем уже сильно, заставляет нас стремиться к созданию цифровой экономики, экономики высокой инженерии. А такую экономику бедное население создать неспособно.